Законом “О СМИ” определено: “Журналист обязан: … не распространять информацию, не соответствующую действительности”. А какая она – действительность?
Если информация получена в официальном государственном органе власти, то она по умолчанию считается достоверной. Посмотрите новости: заявления официальных лиц не оспариваются и не подвергаются сомнению. Они тиражируются то в рамках выполнения редакцией заказа на освещение государственной политики, то вообще по собственному почину редакций. И выходят под именами журналистов, под ответственностью редакций. Даже не цитатами, а сопроводительным текстом.
Никто не беспокоится о достоверности информации, если она озвучена должностными лицами, никто не стремится проверять слова, даже если они немного расходятся с реальностью, но при этом остаются в русле государственной политики.
Даже если потом и выясняется, что государственный чиновник несколько преувеличил, ошибся или был неточен – что же, это мало кого заботит. Вряд ли какой-то орган, контролирующий средства массовой информации, будет оспаривать неверную информацию или настаивать на публикации опровержения: мол, простите, вот тут чиновник был неправ, преувеличил, не на того повесил вину за ситуацию. Услышать от чиновника – “две недели назад я был неправ, простите” – это вообще что-то из области фантастики.
Правда, все это работает в одну сторону – если информация в так называемом “позитивном ключе”, если она работает на имидж государственной власти, а не наоборот. Если же информация получена из каких-то иных источников, да еще и расходится с тем самым “позитивным” настроем, то молись, журналист, что у тебя будет хотя бы письменное или устное подтверждение фактов, указанных в публикации – быть может, и не ответишь за чужие слова и мнения.
Газета “Flash!”, расследуя ситуацию с наличием/отсутствием сероводорода при сжигании семипалатинского угля, рассказала о не уникальном, не удивительном, а вполне заурядном случае: официальная информация от официальных органов противоречит другой информации, тоже официальной и тоже от официальных органов. Больше того – даже внутри одного департамента она может разниться с точностью до наоборот.
Выдержки из статьи “Уголь Каражыры и сероводород. Где здесь связь? А вот!“
“Во время нашего расследования, мы наткнулись на статью в общественно-политической газете «Время». Статья, с названием «Баня по-чёрному», рассказывала о том, что горожанам Павлодара нельзя пользоваться углём Каражыры”.
“Департамент экологии Павлодарской области установил, что при сжигании Каражыринского угля выделяется сероводород. … Павлодарцы сообщили, что при проведении инструментальных измерений в 2016 году, в котельной Банно-прачечного комбината были зафиксированы выбросы сероводорода, при этом в момент измерения использовался именно уголь разреза «Каражыра». Далее, в 2017 году были проведены аналогичные измерения на данной котельной, при этом сероводород в выбросах уже отсутствовал, а уголь использовался другой — Майкубенского месторождения, как было предусмотрено проектными решениями для банно-прачечного комбината.
«Данный факт подтверждает наличие в составе выбросов при сжигании угля разреза «Каражыра» загрязняющего вещества — сероводорода…», — поясняет <руководитель Департамента> Данияр Алиев.
При этом в Усть-Каменогорске выбросы сероводорода во время использования того самого семипалатинского угля… то ли были, то ли нет – по сообщениям официальных и достоверных источников.
“Главный эколог ВКО Дмитрий Кавригин уверяет: выбросов сероводорода в Усть-Каменогорске не было — это приборы неисправны. В то время как руководитель филиала Казгидромета по ВКО Медет Еркинбеков сообщил, что приборы, находящиеся на автоматических станциях, являются исправными, высокоточными, с большой чувствительностью. Они своевременно проходят государственную проверку, что означает, что выбросы как-раз-таки были”.
“Во время проведения круглого стола на тему «Роль Центра экологической безопасности в улучшении и решении экологических проблем в регионе» 22 мая текущего года, Наталья Лелекова, специалист «Центра Экологической Безопасности», представила участникам круглого стола информацию о состоянии атмосферного воздуха. Сероводород в I квартале превышал максимально разовую ПДК в 131,7 раза, а в апреле текущего года в 1,6 ПДК. Также по сероводороду за I квартал зарегистрировано 1589 случаев высокого загрязнения, и 64 случая экстремально высокого уровня загрязнения. При этом Геннадий Корешков, директор ТОО «Центр экологической безопасности» и председатель экспертной комиссии по экологии Совета общественности ВКО, начал отрицать наличие сероводорода в атмосфере. То есть, специалисты одного и того же центра предоставили разную информацию”.
“Сначала Департамент экологии сетует на неисправные приборы, и получает жёсткий отпор от РГП «Казгидромет», о том, что все голословные обвинения ничем не доказаны, а приборы являются высокоточными и проходят своевременную проверку. А после этого, Департамент экологии Павлодарской области высылает нам официальный ответ о том, что уголь с месторождения Каражыра является высокосернистым и высокозольным, и именно он являлся источником запредельных концентраций сероводорода в Павлодаре. Но тот же самый уголь, именно с того же месторождения, в нашем городе вдруг становится чистым, и в процессе сжигания, именно в нашем городе сероводород не выделяет!” – сказано в статье газеты “Flash!”.
