Станислав Каримов, депутат городского маслихата, председатель первого Общественного совета Усть-Каменогорска (с 2016 по 2019 г), ныне председатель специальной мониторинговой группы. Человек, который может донести чаянья простого народа до власти.
FACTUM разбирался, насколько эффективен может быть Общественный совет, образованный исполнительной властью. Чьи интересы он поддерживает – своего создателя или гражданского общества? Кто, как не его председатель, отработавший несколько лет во главе такого совета, может ответить на эти вопросы?
F: Станислав, вы теперь уже экс-председатель общественного совета. Расскажите, что это за орган вообще, общественный совет, как он может влиять на какую-то ситуацию, как он узнает, что людям нужно донести до власти, как он доносит до власти, слушает ли его власть вообще?
– Для чего делался общественный совет, для чего он создавался, для чего вообще принимался закон. Это дополнительная возможность для населения донести те чаяния, те идеи, которые существуют. У нас много институтов, которые это позволяют. Общественный совет – это законодательная возможность донести те идеи, которые необходимы.
Как мы вели свою работу? Мы начали изучать и смотреть основные проблемы, которые на тот период времени беспокоили население. Где мы это смотрели? Это, конечно, социальные сети, это наши информационные ресурсы, наши городские сайты, ну и разговоры с экспертами, обсуждения с населением. То есть прощупывание информации и нахождение наиболее болевых точек, которые беспокоят население. Это первостепенное, что мы делали. Потом, конечно, повестку дня мы уже получали по ходу дела.
У нас большой поток обращений от населения, уже наладилась связь через наши социальные сети, ну и через повестку тех проблем, которые происходили в городе.
F: Насколько удавалось донести до власти пожелания народа? Они все слышали?
– Всегда надо понимать, что однозначных вопросов не бывает. Мы со своей стороны, конечно, озвучивали все вопросы, иногда даже неудобные для власти, иногда не подходящие под какие-то уже имеющиеся планы. Но самое главное – мы в большинстве случаев, когда настаивали – не с первого раза, конечно, но в большинстве случаев – мы находили какие-то точки соприкосновения, находили компромиссы, которые позволяли найти выход из сложившейся ситуации. Не во всех, сразу скажу, не во всех, но в большинстве
F: Каковы основные достижения Общественного совета за 3 года работы?
– Вопросов, конечно, охватили много. Если кратко, один из самых таких оскомин для населения на тот период времени, когда мы пришли, это была работа наших правоохранительных органов, нашей полицейской службы, дорожно-патрульной службы.
То есть население очень негативно воспринимало те моменты, которые были по городу. Это и установка не тех знаков, нерациональность установки знаков, это и их действия, и какая-то превенция с их стороны. Ну и, так называемое населением, количество полицейских служб. Я помню пример: только мы приступили – это была весна, апрель, закончились выборы, – установили одностороннее движение возле нашего главного ЦОНа на Белинского. И буквально люди, приехавшие ночью, поставившие свои машины, начали выезжать со двора – и три (три!) экипажа не успевали оформлять протокола. Вот этот подход, он, в принципе, говорил о многих подходах, которые были на тот период времени. То есть не было никакой предварительной разъяснительной работы, не было вопросов, связанных с тем, что население немножко по-другому все воспринимало.
Мы договорились. Мы сразу же, буквально на следующий день, провели заседание, пригласили туда начальника МПС, пригласили всех остальных. И мы договорились, что в течение месяца с населением будут проводить разъяснительную работу без штрафных, без карательных мер.
И нас услышали. Это один из таких моментов. Для того, чтобы не было, так сказать, ни о чем, есть цифры. Порядка 13 тысяч протоколов уменьшили за один год по городу Усть-Каменогорску по сравнению с 2017 годом. Это измеряемый показатель.
Со своей стороны что мы делали? Мы поднимали вопросы, связанные с устранением так называемых ловушек – например, это проезд от Независимости в сторону моста по Крылова, там раньше всегда стоял патруль. Людей, проезжающих прямо, останавливали, потому что они должны были делать определенный изгиб по второй полосе и только потом встраиваться. При этом левая полоса, в принципе, всегда пустая. И там постоянно стоял патруль, который всех останавливал. Что мы получили? Мы устранили этот момент.
По городу много устранили так называемых ловушек, мы много разъяснений сделали – те же самые видеоразъяснения, думаю, смотрели. Сейчас я возглавляю специальную мониторинговую группу по агенства по делам госслужбы и противодействию коррупции, и мы те результаты, которх добились в рамках «Дорога без правонарушений», будем мультиплицировать на область.
F: Вот эта мониторинговая группа, она в основном следит за организацией движения?
– Нет, специальная мониторинговая группа. Основная ее задача – это работа в рамках антикоррупционной деятельности. То есть снижение коррупционных рисков, выполнение стратегии, связанной с подвижками государства к людям и к исполнительной власти для снижения коррупционных рисков. В том числе и бытовой коррупции, которая есть наших правоохранительных органов. Если у нас 107 тысяч автомобилей зарегистрировано, и было 130 тысяч протоколов, то здесь коррупционных рисков очень много. Потому что это постоянный контакт с человеком, это постоянные проблемы, связанные с созданием тех же самых «ловушек». Оно подразумевает значительные коррупционные риски. Эту тенденцию и другие схожие мы будем менять.
F: Такой вопрос. Наш знаменитый пешеходный переход. Столько копий было сломано, столько мнений – у каждого свое. Очень много домыслов, почему именно там первый построили, почему не на КШТ. Касательно общественного совета: была позиция людей, которые собирали петицию – что не нужен пешеходный переход, чтобы восстановили пешеходное движение, которое было в районе «Тамирлана». То есть какая-то часть населения, особенно те, кто там проживает, против этого перехода. Как общественный совет мониторил эту ситуацию, как все происходило?
– Во-первых, мы ни «за, ни «против». Здесь надо понимать, что мы – площадка, которая может дать возможность открыто поговорить.
Когда начался вопрос с надземным пешеходным переходом, мы как площадка предоставили возможность встречи активистов. В социальных сетях мы говорили: кто хочет – приходите. У нас пришла группа активистов, и они напрямую общались с проектировщиками, с представителями правоохранительных органов и задавали все неудобные вопросы. Те, со своей стороны, аргументировали. Точки зрения разные по этому вопросу. Есть кто “за”, есть кто “против”. И, кстати, многие водители “за”, так как ситуация разгрузилась, Абая теперь не стоит. И это однозначно.
Что касается меня как пешехода: в моем понимании необходимо дать возможность людям, приезжающим на основной транспортный узел, переходить в сторону автовокзала. Я свою точку зрения выразил так же акиму по данному вопросу еще будучи председателем общественного совета. Почему? Потому что основное количество людей, проживающих на стороне автовокзала, находится чуть выше заправки. Если им необходимо здесь перейти, они должны иметь такую возможность, ну и транспортный узел в этом районе.
F: Жители Усть-Каменогорска – как они могут повлиять на работу властей? Разный взгляд на ситуацию и ее решение у населения и чиновников. Как люди могут влиять на ситуацию в городе?
– Есть разные проблемы: есть проблемы частные, есть проблемы общие. Мы – про общие. Частные – это «у меня батарея не работает» или что-то еще.
Касательно общих проблем – через разные институты необходимо доносить информацию. Если не доносить информацию, реакции не будет. Для ее донесения есть различные механизмы. Есть возможность прямого обращения – письменного, коллективного письменного. Есть возможность вопросов, связанных с формирование повестки дня. От каждого вопроса – по-разному.
Еще раз повторюсь. Давайте, например, возьмем остро стоящий вопрос – полиция. Шумели социальные сети, шумели информационные паблики, мы как общественный совет, понимая большой поток обращений и негатива, взяли на заметку и начали работать. Я не говорю, что сейчас стало все идеально. Но есть значительные подвижки. Помните, город три года назад, когда после 11-12 ночи как будто чрезвычайное положение (объявлялось) – перекрывался патрулями, они стояли на всех мостах, всех останавливали подряд. Сейчас такого у нас в принципе нет. Бывает иногда, когда реальные мероприятия, но в принципе такого нет. Если раньше у нас патрули останавливались и стояли – могли и три, и пять, и семь часов просто стоять на одном месте и оформлять протоколы, при этом останавливать по нескольку машин. То сейчас это просто частность, но не закономерность. Это разные вещи. Если раньше это было закономерностью, то сейчас это стало частностью.
Ну и со своей стороны, говорю еще раз, проблемы надо не просто озвучивать, если они существуют, их надо еще доносить до этих институтов. Надо научиться и институтам давать объяснения населению, но и населению нужно понимать, что обращение – оно должно быть. Если обращения нет, соответственно, и реакции от институтов ждать не совсем правильно.
F: Немногие представляют, что делает депутат, как он доносит проблемы своих избирателей до власти. Как он о них узнает и как к нему может обратиться избиратель?
– Во-первых, большинство людей думают, что депутат маслихата – это освобожденная должность. Депутат маслихата – это общественная нагрузка. Депутат маслихата не получает заработной платы. Кроме одного депутата – секретаря. Все остальные работают на общественных началах. То есть у них есть основная работа, на которой они зарабатывают деньги, на которые они кормят свою семью, и только потом у них есть депутатская деятельность. То есть с восьми до восьми прийти к человеку в любой день у вас не получится. Но это не снимает ответственности с депутата. Если взялся, будь любезен, работай. Это важный момент. Во-первых, есть возможность через личные приемы. У нас в КМС проводятся личные приемы, графики официальны, везде вывешены. Это первое.
Второе. Кроме личных приемов можно обратиться к депутату и письменно. Можно обратиться как через партию, так и через наш аппарат маслихата, который находится на Пермитина, в здании городского акимата.
Ну и третье, для новых, для современных депутатов. Они имеют возможность получать обращения через социальные сети.
То есть возможность обратиться к депутату существует по нескольким каналам. Многие обращение, которые поступали ко мне как к депутату, они, в принципе, решаются простой консультацией. Очень часто люди просто не знают, как быть в сложившейся ситуации. Это процентов шестьдесят обращений решаются положительно, когда людям объясняешь, что делать дальше. То есть у них сложилась проблема, и они не знают, что с ней делать. Когда ты начинаешь объяснять механизмы, доносишь, как решить эту проблему, человек получает ответ и дальше заканчивает сам.
Есть проблемы, которые приходилось решать, связанные не только с одним человеком, но и с группой. Это уже работа другого плана.
