Ранее: [icon name=”arrow-left” class=”” unprefixed_class=””] Глава 4. Под строгим секретом – от тория к урану, бериллию и танталу
И все бы было хорошо, если бы советская программа развития атомной энергетики не ставила целью создание производств, рассчитанных исключительное на социалистическое применение ядерного топлива, в реакторах, которые принципиально-то схожи с используемыми в капиталистических странах, а вот конструкционно – нет. Весь цикл производства Ульбинского металлургического был привязан к реакторам РБМК и ВВЭР, используемых в атомных станциях Советского Союза и некоторых странах Союза экономической взаимопомощи. Но с аварией на Чернобыльской АЭС в 1986 году реализация новых станций с реакторами РБМК была остановлена (хотя на ЧАЭС не сам реактор стал причиной аварии).
А затем началась черная полоса в истории завода.
Обретенная республиками бывшего союза независимость разрушила всю экономику единой ядерной системы Советского Союза. Ульбинский металлургический всегда был подчинен непосредственно Москве, входил в систему рудников, предприятий единого СССР, технологии были привязаны к рудам или российских месторождений, или к сырью стран, которые работали непосредственно с московскими руководителями страны. И как только Россия и Казахстан стали отдельными самостоятельными государствами, разрушилась и цепочка экономических связей единой системы.
Производственное объединение «Ульбинский металлургический завод» производило 85 процентов топливных таблеток для атомных станций СССР (в России и Украине), Болгарии, Чехословакии. При этом в остальном мире использовали такое же топливо, но иной конфигурации. Топливо для реакторов атомных подводных лодок тоже имело очень ограниченное применение и только в системе российского военно-промышленного комплекса, потому что у Казахстана собственного атомного флота не было.
Сырье для уранового производства приходило со столь же секретных заводов в Челябинске, Томске, Ангарске. Бериллиевая руда для переработки на УМЗ поставлялась с Ермаковского месторождения в Бурятии – в России. Танталниобиевое сырье тоже поставлялось из России.
Но, несмотря на то, что и добывающим предприятиям нужны были деньги, новая реальность стала разрушительной для экономики многих производств, особенно завязанных на единую систему. Между странами появились границы со всеми их атрибутами: таможней, разным законодательством, разными транспортными предприятиями. И если раньше в Минсредмаше поставки между предприятиями одного министерства решались на уровне распоряжений, то с приходом капиталистических взаимоотношений все стало зависеть от администраций самих предприятий и от наличия денег – даже в стратегических конгломератах.
Больше того – все предприятия военно-промышленного комплекса – не просто режимные, но стратегические для государства. К тому же внутригосударственные и внешнеполитические задачи России и Казахстана тоже сказывались на экономике предприятий, хотя это и союзные державы. Военные планы Россия со всем боевым наследием Советского Союза далеко не всегда разрабатывала в одном направлении с Казахстаном, хотя бы потому, что Россия была не просто преемником большинства стратегических вооружений и технологий СССР, но и оставалась довольно мощным игроком в мировой политике с претензиями на супердержавность. А Казахстан – страна в центре Евразии без особенных военных амбиций, так и не ставшая в итоге наследником советских военных программ. И понятно, что в стратегических вопросах государственной безопасности для России было бы не очень правильно иметь в цепочке военно-промышленного комплекса зависимость от производств другой страны.
Но все же по-прежнему Ульбинский металлургический завод находится в едином с Россией ядерно-топливном цикле – даже сейчас, спустя почти три десятилетия после рассоединения единого союза государств. Да и Россия Казахстану – стратегический партнер, и мы объединены в едином экономическом пространстве Таможенного союза.
ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ К ЗВЕЗДАМ
В девяностые же годы удержать предприятие и при этом не разрушить создаваемое десятилетиями было очень сложной задачей. Особенно, если учесть, что Ульбинский металлургический завод был лишь звеном в цепочке. Конечной продукцией уранового производства были топливные таблетки – но не сами ТВЭЛы. Продукцией бериллиевого производства – металл, его соединения и сплавы, но не готовая продукция. Продукцией танталового производства – точно так же металл в различных формах и его соединения. И вся экономика предприятия была рассчитана на то, что где-то добывается руда, а потом, после ее переработки на заводе, где-то будут производиться готовые изделия из продукции завода.
Отчасти спасло то, что у руководства заводом оказались люди, способные довольно быстро перейти от социалистической модели предприятия к капиталистической (кадры на заводе всегда выбирать умели) – пусть не всегда идеально это получалось, но завод сохранить удалось. Отчасти помогло то, что Ульбинский металлургический был действительно уникальным предприятием не только для СССР, но и для мирового рынка. Впрочем, для выхода на потенциально прибыльный мировой рынок предприятию, которое еще вчера было режимным и совершенно секретным, нужны были новые технологические решения, модифицированные производственные линии, иные методы управления производством, заботы о себестоимости продукции и ее конкурентоспособности на мировом рынке, а также умение продавать. Тем более, что в мире вряд ли существовал особенный интерес работать с еще одним новым и не очень-то приспособленным игроком.
На первых этапах обретения независимости и реалиях новой самостоятельной казахстанской экономики хватало и проблем, и ошибок. Даже таких, которые могли убить предприятие.
Вспомнить хотя бы короткое, но разрушительное управление заводом Интерросом, когда необоснованно поднятые цены на продукцию бериллиевого производства заставили россиян всерьез задуматься о создании собственного производителя бериллия. И результатом этой мимолетной, но очень серьезной проблемы стало то, что запасы Ермаковского месторождения Россия планирует перерабатывать уже на собственных предприятиях в Забайкалье, одно из которых должно заработать в 2020 году. Впрочем, все-таки при сотрудничестве корпорации «Металлы Сибири» с УМЗ и ради возобновления работы Ермаковского рудника, добыча на котором была остановлена в 1989 году.
Вспомнить хотя бы эпопею с обнаружением в 1994 году на Ульбинском металлургическом заводе высокообогащенного урана, из которого при небольших усилиях вполне можно было изготовить ядерное оружие. Решить проблему удалось в ходе секретной операции «Сапфир».
Были и проблемы с деньгами, с правительством Казахстана, с управлением, с клиентами, с другими государствами и даже с мировым рынком, на котором вдруг появился новый, технологичный, непредсказуемый игрок, продукция которого к тому же превосходила по качеству продукцию традиционных участников рынка, да еще и по стоимости могла соперничать даже с устойчиво выгодными ценами канадских, американских, французских предприятий.
Это – тоже история завода. Без этих провальных для экономики лет не было бы сегодняшнего Ульбинского металлургического завода, уже очень солидного участника мирового рынка. Неугасимое желание выжить в любых условиях дало необходимый опыт.
Далее: [icon name=”arrow-right” class=”” unprefixed_class=””] Глава 6. Мировой рынок, Казатомпром, успехи и потери на пути к стабильности
Все материалы: ПРОЕКТ | УМЗ
