Насколько сильно может испоганить новость, выглядевшую изначально оптимистичной, доступ к иным источникам, в том числе и не обремененным пропагандистскими целями.
Вчера все более-менее серьезные российские СМИ сообщили о личном письме президента Турции российскому коллеге. Сама новость отличная — похоже, и Россия, и Турция начинают искать пути к примирению. Но раздражает то, как пропагандистская журналистика может выдувать информационный максималистичный пузырь из тонкой политической игры.
В этом письме, по данным тех же российских СМИ, со ссылкой на пресс-секретаря президента России, содержались извинения за сбитый в ноябре прошлого года военный самолет. Так ли?
По сообщению, опубликованному на официальном сайте президента России, интерпретация перевода письма турецкого лидера такова: «взяв на себя все риски и приложив большие усилия, мы забрали тело погибшего российского пилота у сирийских оппозиционеров и привезли его в Турцию. Организация предпохоронных процедур была проведена в соответствии с религиозными и военными процедурами. Вся эта работа была проведена нами на уровне, достойном турецко-российских отношений. Я хочу ещё раз выразить своё сочувствие и глубокие соболезнования семье погибшего российского пилота и говорю: извините. Всем сердцем разделяю их боль. Семью российского пилота мы воспринимаем как турецкую семью. Во имя облегчения боли и тяжести нанесённого ущерба мы готовы к любой инициативе».
Даже в такой интерпретации — президент Турции приносит извинения не российской стороне, а семье сбитого летчика. Кремль посчитал это необходимыми извинениями — отличная новость. Ограничились бы этим сообщением — и вопросов бы не возникало вообще.
Но в дело подключились политики всех мастей, эксперты, идеологи. И тема, которая красной нитью проходит в их выступлениях: «крутой Путин нагнул-таки Эрдогана и заставил извиниться за то, что Турция не признавала и не хотела признавать ошибкой». Вместе с оценками восстановления «вечной дружбы», в их выступлениях сквозит и плохо скрываемая снисходительность к президенту Турции, которого экономическая грусть заставила признать ошибку и все-таки принести извинения. Путин заставил Эрдогана сделать то, что Эрдоган не хотел делать на протяжении всего времени противостояния. Это круто! При том, что окружение российского президента, описывая ситуацию с письмом, масимально изящно попыталось избегнуть даже намека на такую позицию. Мол, получено письмо «в котором турецкий лидер выразил свою заинтересованность в урегулировании ситуации, связанной с гибелью российского военного самолёта», без додумываний и лишних объяснений мотивов и последствий.
Но так скучно! Нет размаха, нет страсти и интриги! И пропаганда преподносит ситуацию как проигрыш Турции в позиционной политической битве. Зачем? Чтобы большинство россиян посчитало такое письмо очередной победой российского президента? Но на фоне недавнего заявления Эрдогана о том, что при таком же нарушении воздушных границ Турции последует такая же реакция, поверить в такое извинение исключительно для России — достаточно сложно.
На самом деле ситуация совершенно не изменилась. Позиция Турции в этом конфликте — пока — тоже не изменилась. Просто наконец-то промелькнул проблеск здравого подхода к проблеме, и появилась надежда на ее решение. Зачем это преподносить в качестве лозунгов — вопрос, наверное, уже к журналистам и «экспертам».
Президент Турции не написал «извините», он написал «kusura bakmasınlar diyorum». В переводе с разговорного турецкого на разговорный русский — это желание примириться, не признавая за собой необходимости извинений. По-нашенски, по простому, — «ну ты чо? ну проехали, да?» На литературном русском это называется выразить сожаление без раскаяния. И вся Турция, но почти никто в России, воспринимает этот оборот только так. Я не знаю настолько хорошо турецкий язык, но я знаю носителей языка, тех, кто способен отличить «не обижайтесь» от «извините» — вот у них я и спросил.
Допустимо ли в политике использовать идиомы? В личных письмах, наверное, да, почему бы и нет, если такой метод позволяет обеим сторонам использовать интерпретации, не унижающие достоинства ни той, ни другой. Одно из преимуществ идиом — это именно то, что при классическом прямом переводе (и желании стороны-переводчика, наверняка знакомой с такими идиоматическими конструкциями) несложно выдать желаемое за действительное.
Примерно то же самое, что и в этом письме, турецкий президент делал со времени самого инцидента — пытался дозвониться и достучаться до своего российского коллеги, неоднократно извинялся перед семьей пилота, не желая приносить извинения российскому государству и компенсировать российские потери. Как, кстати, не намерен компенсировать и сейчас. По словам турецкого премьер-министра, речи о компенсации сбитого самолета не идет. Впрочем, несмотря на такие заявления, — о компенсации все равно придется разговаривать, ведь со стороны России это было одним из условий процесса примирения. Но вот компенсацию семье погибшего пилота Турция готова выплатить — по запросу России, когда такой запрос поступит. И понять, что в отношении семьи извинения искренние, — несложно, именно пилот и стал совершенно нежеланной жертвой политических перетягиваний каната. Хотя — в реальности — вы верите в то, что политик в силу своего положения и должности способен переживать частный случай, пусть и трагедию? Я как-то не очень — не воспринимай политик такого масштаба людей как инструменты для достижения собственных целей, как же ему распоряжаться их судьбами? Хоть Путин это, хоть Эрдоган, хоть Обама с Меркель.
Россия могла интерпретировать перевод письма так, как посчитает нужным, — используемая идиома дала такую возможность. Россия использовала это с позиций примирения. И, пожалуй, не стоит вообще придавать такого огромного значения почти протокольной переписке, в которой сам факт принятия письма значит гораздо больше смысла, заложенного в нем. Похоже на то, что стороны настолько готовы к примирению, что формальность в виде интерпретаций фраз не имеет никакого значения — а у российской пропаганды есть установка выдуть информационный пузырь из любого более менее подходящего повода. В таких условиях обсуждать лингвистические тонкости — дело лишнее. Важен итог.
А итог этот великолепен для обеих политиков. Телефонный разговор президентов должен состояться сегодня.
При этом — Россия считает письмо президента Турции содержащим извинения по поводу допущенной ужасной ошибки. Турецкое руководство осторожно старается не опровергать это, но и не подтверждать.
Но Турция — а текст письма был в открытом доступе с подачи пресс-секретаря президента этой страны — считает, что Реджеп Тайип Эрдоган не приносил извинения России, и по-прежнему верен своей позиции не извиняться за то, что он не считает своей виной, не сломался под давлением экономических проблем.
Впрочем, если итогом таких тонкостей перевода станет нормализация взаимоотношений между двумя странами — да здравствуют идиомы!
Оставим в стороне экономические и туристические интересы. Понятно, что примирение на любой основе чрезвычайно выгодно и Турции, испытывающей серьезные экономический спад из-за резкого разрыва налаженных торговых связей с Россией, и самой России. И у Эрдогана, и у Путина хватает проблем и без этого никому не нужного противостояния, которое наносит огромный ущерб обеим сторонам.
У Турции срываются переговоры об интеграции и визовом режиме с ЕС (да и в самом ЕС не все так радужно после английского референдума о выходе из содружества). Союзники по НАТО в отношении ситуации с самолетом вообще заняли выжидательную нейтральную позицию, не став поддерживать решения турецкого президента. При том, что экономические проблемы — уже стали очень мощным стимулом урегулировать вопрос полюбовно. И дело не только в «Турецком потоке», не только в резко испортившихся взаимоотношения Турции и Германии (и с ЕС в ее лице) и даже не только в сложных вопросах курдов и внутриполитической ситуации в стране. Все сразу против интересов Эрдогана. Но уж точно не в помидорах или опустевших от русских отелях. Терроризм нанес гораздо больший удар по туристической отрасли Турции, чем отсутствие туристов из России. Европейские и американские туристы тоже перестали воспринимать Турцию безопасной страной для отдыха — это гораздо весомее, чем дешевые туры россиян, потому что средний чек более обеспеченных туристов в разы больше чека россиян, прилетавших на туры за 1000-2000 долларов. И вчерашний теракт в стамбульском аэропорту лишь усугубляет проблему. Какая разница, насколько обеспечена безопасность на курорте, если в аэропорту прилета можно быть убитым террористами?
Оставим в стороне сам факт случившегося: турки, не раз предупредившие о недопустимости нарушения границ государства чужими военными самолетами (пусть и вроде бы экономически дружественной страны, но не военного союзника), приняли меры по защите своей территории. Может быть, поспешные и непродуманные, может быть, нелогичные с точки зрения экономического сотрудничества, но при этом вполне понятные с точки зрения национальной турецкой безопасности. Напомним, что уже никто и не оспаривает факт, что российский самолет без возможности его идентификации на принадлежность к какому-либо государству в течение 5 секунд находился в воздушном пространстве государства, входящего в НАТО (вообще-то — совсем не дружественного России военного блока, потенциального противника, несмотря на некоторые согласованные взаимодействия с ним). Вопросы остаются не об адекватности, а о соразмерности реакции Турции.
Гибель летчика — трагедия, которая наверняка никому не принесла удовлетворения. Но оставим в стороне и тот факт, что это был военный самолет, выполнявший боевую задачу, и риск гибели такого самолета и его экипажа, увы, существует в любых подобных случаях. Это война.
Насколько я помню, не был наказан ни один из тех, кто распоряжался полетами и по идее обязан был согласовать пролет военного самолета с боекомплектом на борту над территорией дружественного, но чужого государства. Вся вину Россия возложила на тех, кто говорит о защите своих границ.
Геополитики в России не только знали, но даже наверняка просчитывали и то, какой имиджевый и политический ущерб наносят Турции и ее руководству действия российских войск на территории, которая Турция считала входящей в сферу собственных интересов. Знали и сознательно пошли на провокационное нарушение границ (которое, впрочем, Россия за нарушение и не признает).
Знали и то, какая репутация у турецкого лидера — довольно жесткого, авторитарного и не терпящего пощечин правителя. А демонстративное игнорирование просьб турецкого президента не нарушать воздушные границы его страны иначе как пощечиной и назвать-то трудно.
И даже теперь — все равно сбитый самолет это поспешное и совершенно не отвечающее моменту решение. Но извиняться за защиту собственных границ — для руководителя страны равносильно «потере лица». При достаточно неоднозначной поддержке Эрдогана в самой Турции (где хватает и явных, и скрытых противников его политики) — в глазах своих граждан уронить себя, уронить международный имидж Турции как способной защищать свои рубежи кажется просто невозможным для любого политика, а тем более для президента страны.
Надо отдать должное.
Не признавая виной защиту своих рубежей и ссылаясь на международные нормы, руководство Турции все же не заняло откровенно враждебной позиции к России, как это произошло в самой России, где в мгновение ока возненавидели и Эрдогана, и Турцию, и всех бизнесменов, наладивших работу с Россией (они-то при чем вообще в этих политических играх), и всех российских бизнесменов, работающих с Турцией.
Туроператорам запретили продавать путевки в страну, которую половина россиян ассоциировала с ежегодным отпуском. Вместе с запретом на Египет, это время стало идеальным, чтобы перенаправить туристические потоки на внутренние черноморские направления — в тот же Крым, в тот же Сочи.
Если бы не было причин враждовать с Турцией, такую причину следовало бы выдумать, иначе привлечь столько туристов на российские пляжи было бы невозможно — из-за цен, уровня сервиса и того самого «менталитета», благодаря которому средиземноморье турецкое было милее черноморья российского.
Россия, несмотря на довольно жесткую позицию по отношению к тем, кто «ударил в спину», тоже не перекрыла полностью все каналы. Остались и экономические возможности поставок в страну — не все товары подверглись санкциям.
Запрет приобретения туров через туроператоров вовсе не означал, что добраться в Турцию нельзя — свободный частный туризм вообще никоим образом не был затронут. И количество тех, кто в частном порядке предпочел отдыхать в Турции, вообще не изменилось с лета прошлого года. Воздушное сообщение не прерывалось. Не стало чартеров, не стало организованных массовых туров — да, одно это уронило отрасль, рассчитанной на приток массового российского туризма из России. Но взаимоотношения на уровне, когда они не полностью прерваны, — остались.
Истерия ненависти к Турции в России тоже понемногу сошла на разумный уровень, но никуда не исчезла.
А сейчас обе стороны могут использовать удачно предоставленный шанс восстановить дружбу и доверие — хотя бы их имитацию, если уж обиды настолько серьезны. Летчик погиб в пылу политической борьбы — это действительно трагедия, которой никто, похоже, не ожидал и не предполагал.
UPD. На фоне терактов в аэропорту Стамбула вечером 28 июня, 42 погибших, множество пострадавших, все эти игры в слова кажутся настолько ничтожными…
UPD. Президенты России и Турции Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган в ходе телефонной беседы договорились снять ограничения на посещение республики туристами из РФ.
