Полицейские в Усть-Каменогорске ежедневно более двадцати лиц без определенного места жительства доставляют в приемник распределитель. Здесь у них проверяют личные данные, заносят в базу, кормят, моют, лечат. Однако по истечению месяца практически 95% постояльцев спешат вернуться на улицу – в свои колодцы.
Неподалеку от Технопарка «Алтай» на теплотрассе в люке живет семья из четырех человек. Нет они, не родня, но годы скитания сближают. Екатерина Сунцова и Леонид Нанакин считают друг друга мужем и женой. Они живут вместе, а с ними и еще двое мужчин: Юрий Иванов и Александр Шушаков. Оба они предпенсионного возраста, один – инвалид. Живут мирно, правонарушений не совершают, даже подрабатывают – сдают найденный бесхозный металл.
– Я в таком положении с 2012 года, мачеха выгнала из дому, денег не было, скитался. Тогда и повстречал Юрия и Александра, один из них бомжом считается с 1993 года. В центре ресоциализации мы не останемся, нам и так неплохо. На работу нас все равно не возьмут, но мы сами подрабатываем. Деньги, конечно, небольшие, но еду и одежду в церкви можно взять, а в морозы нас полицейские кормили, – рассказывает Леонид Нанакин.
Эта своеобразная семья живет дружно, а заметив на улице новичков, обязательно оказывает им поддержку.
Марат Ахметов дежурный инспектор Управления полиции Усть-Каменогорска, за более чем десятилетний стаж работы знает всех бомжей в лицо и по фамилии. Он рассказывает, что на путь исправления уличный народ становится крайне редко. Основная часть бомжей возвращается в родные колодцы.
– Люди говорят, что мы с ними не работаем. Но они ведь не видят то, что мы делаем каждый день. Знаем все места их обитания, ежедневно их объезжаем, спрашиваем о состоянии здоровья, помощь предлагаем. Доставляем к себе в центр, если человека нет в базе – на 30 дней задерживаем, делаем запросы устанавливаем личность, документы в порядок приводим. Но по истечении тридцати дней мы обязаны их отпустить: закон такой, не имеем права удерживать дольше, – отмечает дежурный инспектор Управления полиции Усть-Каменогорска Марат Ахметов.
Марат говорит: «Тюнинг наводим». И действительно по-другому не скажешь, все подопечные центра чистые, ухоженные, причесанные. За их здоровьем здесь тщательно следит медработник, а от вшей и других паразитов избавляет дезинфектор. Впрочем, попадают сюда и серьезно больные: с различными травмами и обморожениями.
– Вот Никулина, мы ее на городской свалке нашли. Она пальцы ног до такой степени обморозила, что они у нее отвалились. Еле уговорили с нами поехать. Сейчас вот хоть медик все обрабатывает, а ведь совсем тяжелая была, – рассказывает Марат Ахметов.
На городскую свалку инспектора чаще всего приезжают по выходным, в эти дни бомжи там работают: кто на сортировке мусора, а кто по поиску металла. Инспектор рассказывает, что за его практику среди бомжей повидал бывших музыкантов и бизнесменов, врачей и даже научных руководителей. Но мало кто из них готов вернуться к нормальной жизни. Проблемы у них у всех схожие. Но, привыкнув жить в этих условиях, они не хотят возвращаться к обычной работе. Социализация им не так уж и желанна, соответствовать требованиям гражданского общества оказывается невероятно сложным делом по сравнению с тяжелой, но совершенно свободной от обязательств жизни на улице. Вот они и не стремятся вливаться обратно в общество, которое для них уже чужое. Еще бы климат помягче…
Конечно, на улице находят и без вести пропавших, и тех, кто в розыске.
– Мигрируют они, приезжают с дальнобойщиками, уезжают с ними. В 2012 году у нас находился гражданин Сомали. Как он рассказал, на родине у него началась война, он бежал, как очутился в Китае – не помнит. Пытался через границу в Зайсане пробраться, но его поймали, доставили к нам, – рассказывает дежурный инспектор.
А документов у уличного народа обычно нет потому, что они их закладывают. Приносят удостоверения в пункты сдачи металла ради аванса, а забирать забывают. Впрочем, как они говорят, для жизни на улице паспорта не нужны.
